Путин о математическом образовании

7 мая 2012 года В.В. Путин подписал Указ «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки».

В целях дальнейшего совершенствования государственной политики в области образования и науки и подготовки квалифицированных специалистов с учётом требований инновационной экономики постановляю:

1. Правительству Российской Федерации:

а) обеспечить реализацию следующих мероприятий в области образования:

внесение в июле 2012 г. в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «Об образовании в Российской Федерации»;

разработку и утверждение в декабре 2013 г. Концепции развития математического образованияв Российской Федерации на основе аналитических данных о состоянии математического образования на различных уровнях образования;

...

В связи с этим Указом хочу своим читателям ещё раз сообщить о самой больной проблеме лицея: нам требуются 2 учителя математики, два учителя физики и два учителя информатики. 

Я пишу об этом в блоге потому, что в городе Уварово учителей этих предметов просто нет. Не даёт результата моя постоянная работа с администрацией института физики, математики и информатики ТГУ им Державина, старшекурсниками и выпускниками этого университета. 

Мне родным стал взгляд С.П. Новикова о проблемах математического образования в России:

Математика и школа

Проблема школы — самая трудная. Во-первых, школьное преподавание ведут люди с высшим образованием, часть из которых закончила не педвузы, а университеты. Я припоминаю, как в 60-е гг. ректор Ярославского университета приглашал профессоров самого высокого класса, в частности из Москвы. Он сказал им так: если вы хотите иметь очень талантливых студентов, будущих крупных математиков, возьмите себе несколько человек, хотя бы из Москвы, но для нас. Ярославской области, извольте хорошо выучить основную массу средних по способностям студентов, которых вы сами называете и считаете троечниками. Именно эти студенты станут учителями в наших школах, а талантливые математики сделают другую карьеру.

Безусловно, ректор был прав. Каждый должен иметь свой интерес, и договор должен соблюдаться честно. Эти средние выпускники не напишут, конечно, выдающихся научных работ с оригинальными результатами, но это —слой научно грамотных учителей, а некоторые могут оказаться блестящими педагогами. Они помогут нахождению подлинных математических талантов и будут отнюдь не средними в такой педагогической работе. Конечно, было бы прекрасно, чтобы и выпускники хороших университетов могли бы идти в школу, но для этого надо еще создать условия.

Анализируя причины падения уровня школьного образования и возможные пути его возрождения, мы должны прежде всего поставить вопрос: почему профессия школьного учителя так деградировала и стала безликой, непрестижной? Помню, как 30 лет назад математики начинали реформу школьного преподавания, затем через 10 лет критиковали ошибки этой реформы и вносили всяческие исправления, в ряде случаев столь же нелепые. Авторами реформ были академики, профессора и т. п., но отнюдь не учителя. Дело даже не только в том, что академики никогда сами не преподавали в школе, что выдающиеся люди нередко имеют завиральные идеи, что те, кто обвинял других в некомпетентности, сами были несведущи в школьном деле. Главный вопрос, однако, состоит в следующем: почему сообщество школьных учителей само по себе было столь жалким, что не выдвинуло никого из собственной среды? Учителя ограничились только руганью тех или иных академиков-математиков и физиков, которые сочиняли школьные учебники. А сами-то они написали хоть один учебник математики после Киселева? Казалось бы, в стране имеется Академия педагогических наук — где ее усилия? Спрашивается: состоят ли в этой Академии учителя? Когда несколько лет назад была реформа в этой Академии, я обратил внимание на то, что ее членами являются люди, имеющие весьма слабое отношение к практической школьной работе. Где же учителя? Неужели придется сделать вывод о том, что сегодня мы имеем бесправное сообщество ломовых лошадей, трудяг, которым не дано никакой возможности творчества? И одновременно мы видим: в этой Академии никто не способен выполнить поставленные задачи, так как нет в ней ни профессионалов-математиков, ни профессионалов-педагогов. Члены Академии ПедНаук —это "теоретики педагогики", но не педагоги.

Чрезвычайно важно установить справедливую иерархию для учителей, исходя из "обратной связи", — иными словами, учитывать уровень бывших учащихся и проводить независимые, статистически объективные опросы. Нечто в этом роде недавно проделал фонд Сороса. В результате те учителя, которых с благодарностью вспомнили их бывшие ученики, неожиданно для себя получили материальную поддержку. Сами учителя давно привыкли, что их всегда игнорируют и забывают.

Мы, профессионалы современной математики и ее приложений, должны определить приблизительное содержание школьного курса, включив туда, конечно, элементы вычислительной математики. Мы должны определить содержание различных курсов, исходя из задач, стоящих перед различными типами школ. Конкретные учебники должны быть отработаны вместе с учителями и апробированы в экспериментальных школах. Все это надо провести открыто, под контролем общественности, о чем должны позаботиться местные муниципалитеты. Надо определить рейтинг школ, равно как и вузов. Следует позаботиться о том, чтобы прием в школы с высоким рейтингом происходил бы на базе объективного, честного конкурса. Конечно, должны быть и частные школы, где учиться можно за плату. Кстати говоря, если бы кто-то хотел устроить своего ребенка в школу с высоким рейтингом, минуя процедуру конкурсного отбора, возможно, стоит разрешить прием такого ребенка при соответствующей плате за обучение, включая и солидный первый взнос. В противном случае взяточничество возьмет верх. Лучшие из учителей вполне легально должны иметь высокий доход и наиболее высокое положение в школе.

И опять мы приходим к вопросу о честности кадров, особенно руководящих, административных, — так сказать, директоров и иже с ними. Ни для кого не секрет, что начиная с 70-х гг. большевизм периода брежневщины боролся с математическим образованием, боролся в частности со школами, где был "математический уклон". Им казалось (отчасти небезосновательно), что в таких спецшколах царит какой-то диссидентский дух, и настойчиво искали в этих школах "влияние международного сионизма и империализма". Хотя были отдельные случаи прямого проникновения в школьную среду диссидентской пропаганды, инакомыслие в учительской среде встречалось крайне редко. Главным же источником, стимулировавшим нарастание диссидентских настроений после 1968 г., была дурнопахнущая деятельность самих наших властей — как внутри страны, так и вне границ СССР, а также полная глухота к идеям и настроениям подлинной интеллигенции. В среде учащихся старших классов непрерывно обсуждалось, что происходит на приемных экзаменах в лучшие вузы, а также велись соответствующие разговоры дома, в семьях, в дружеском кругу... Некоторые из чрезвычайно достойных уважения людей в тот период прониклись таким духом отрицания всего, что делалось властями, что перенесли этот дух на оценку всех сегодняшних ситуаций, не замечая, что реалии уже сильно изменились.

В одной из московских спецшкол, которую я хорошо знал, в начале 80-х гг. произошла такая история. Один способный мальчик, столкнувшись с явной несправедливостью, которую он наблюдал относительно себя в период приемных экзаменов, а также узнав и о других, еще худших случаях, увлекся диссидентскими идеями. С каким-то приятелем он даже подбросил листовки в чьи-то почтовые ящики (кстати говоря, сами листовки ему доставила весьма подозрительная личность, действия которой явно смахивали на провокацию). За каждым шагом этих молодых людей, разумеется, пристально следил КГБ. Когда мальчику исполнилось 18 лет (примерно через полгода по окончании школы), его почти сразу арестовали, а ряд его друзей, включая одноклассников по спецшколе, допросили с пристрастием. Явно начинали шить "детское дело". В свою очередь трое мальчиков из того же класса, которые поступили учиться в Высшую школу КГБ, написали донос с обвинениями в адрес своих учителей. Это были очень хорошие учителя, которые учили детей математике, а не политике и не сочинению доносов. Из выпускного класса той спецшколы многие успешно поступили в разные вузы, даже и в Высшую школу КГБ. Можно ли представить, что ребята, сочинившие донос, действовали по своему разумению и воле, и никто не "посоветовал" им написать соответствующее письмо? Нет ни малейшего сомнения в том, что подобное "воспитание" развращает, что мораль этих молодых людей двулична и фальшива. В результате же этой истории школу решили разгромить — вероятно, чтобы назначить туда "своих". В данном конкретном случае этого сделать не удалось. Воспротивился директор (кстати, женщина), Брежнев умер, и "детское дело" просто распалось. Именно большевизм брежневского периода был высшей концентрацией маразма.

Во множестве других случаев в престижные школы рано или поздно назначали соответствующих директоров, которые находились в самых хороших отношениях с КГБ и райкомами, т. е. профессионально не пригодных для преподавания математики, но — "своих". Чтобы педагогические коллективы могли принять такие кадры, всячески распространялись мифы, что-де такие люди обладают нужными связями для отыскания нужных для школы материальных средств и льгот (иначе говоря, в другие руки начальство эти необходимые средства просто не отдаст). Далее подобные кадры формировали свой круг общения и поддержки в педагогическом коллективе. Созданный таким образом слой педагогических кадров будет в действительности и сегодня всячески мешать реальному развитию школы, превращая на практике любое благородное намерение властей в нечто отвратительное. Освободить школу от подобной плесени — это трудная задача. Открытость, контроль общественности, дифференцированная материальная поддержка лучших педагогов (устанавливаемых опросами бывших учеников) —все это абсолютно необходимо.

И еще одно обстоятельство. Когда я сам учился в школе (1945-1955 гг.), мы ежегодно, начиная с 4 класса, сдавали как устные (публичные), так и письменные экзамены. Экзамены по русскому языку и математике были каждый год. Можно ли представить, что нынешние дети глупее и для них это очень трудное испытание? В чем, вообще говоря, состоит контроль над процессом усвоения учебного предмета? Для полноценного усвоения математики, начиная с арифметики, необходимо все пройденное весной повторить и внутренне собраться непосредственно перед экзаменом. Если не все могут учиться, как 40-50 лет тому назад, если ослабли трудоспособность и интеллект, что же — пусть будут школы разных типов. Можно выбирать школы с ежегодными экзаменами и без таковых. Пусть только в аттестате будет указано, в какие годы сколько экзаменов и по каким предметам учащийся сдавал.

Заметим, что в Японии, например, очень жесткая система образования и с высокой требовательностью. Но именно это, по мнению многих, объясняет причины технологического и промышленного успеха данной страны. Необходимо научить людей точно и эффективно работать, концентрировать свои усилия, стремиться к достижению необходимого уровня профессионализма. Замечено, что наше население сегодня работает на редкость плохо даже по сравнению с населением ряда стран "третьего мира". А все эти навыки закладываются и начинаются в школе.

Еще раз повторю: школы должны иметь "обратную связь" со своими выпускниками. В самих школах должны быть стенды для публичной информации о том, кто из учеников школы достиг выдающихся успехов, где учатся выпускники и тому подобное. Это если говорить о близких интересах нынешних учеников. Хорошо бы знать и сообщать, сколько среди выпускников данной школы известных депутатов, министров, бизнесменов, ученых, инженеров, художников, музыкантов, сколько отличились в боевых действиях и т. д. и т. п. Это даст информацию для более дальних перспектив, определит рейтинг школы, ее лицо. Сейчас наши школы в подавляющем большинстве абсолютно безлики.

Состояние математического образования в школах и вузах страны, степень его требовательности, способность большое количество людей довести до необходимого уровня — это один из важнейших факторов, определяющих, будут ли в стране кадры, действительно умеющие работать. Необходимо и разумно приложить усилия к тому, чтобы решить такую задачу. Это нужно России, нужно всему населению, всем нам. Если учесть продолжающийся процесс деградации, усилия нужны немалые. Нам следует также проанализировать, насколько глубоко и эффективно элементарное математическое образование у курсантов, будущих офицеров российской армии. Есть подозрение, что одной из причин, из-за которой армия безжалостно отрывает учащихся для службы в армии, прерывая их обучение в вузах и техникумах, является низкий уровень офицеров, профессиональных военных. Этот вопрос требует специального анализа, тем более что у военных слишком многое "под секретом".

С образовательным процессом в целом, особенно с математическим образованием, дело обстоит следующим образом: все, что скрывается от общественного контроля, весьма быстро загнивает, ибо нет контроля за качеством. Хорошего математического образования нельзя достичь под "большим, большим секретом"! Кстати замечу: все свидетельствует о том, что в вышеупомянутой Высшей школе КГБ уровень математического образования быстро упал к 70-80 гг. (что было позже, я просто не знаю).

Суммируя, я бы сказал так: народ должен, конечно, выбить из государственных и региональных властей, от муниципалитетов все, что требуется для минимально допустимого обеспечения школ (издание учебных пособий, ремонт зданий, зарплату для учителей). Это очевидно всем. Но при том следовало бы осуществить не столько всеобщее финансирование по принципу "всем поровну", сколько целенаправленное увеличение финансирования в соответствии с оценкой тех факторов, о которых я писал выше. Кроме того, учителям следовало бы создать какое-то независимое профессиональное объединение, которое могло бы защищать их от местного произвола, включая произвол некомпетентного директора. Наши люди, к сожалению, ждут благ сверху, сами почти не борются за свои права. Это — рабская психология, от которой надо решительно отказаться. Я надеюсь, что здоровые интеллектуальные силы все-таки будут побеждать, и все пойдет на улучшение.